ВОСПОМИНАНИЯ О В.Д. ЛОМТАДЗЕ

Работа на кафедре  и заграничная командировка в Алжирскую Народно-демократическую Республику (1969 – 1972 годы)

Ещё в 1966 году в институт пришёл запрос на молодых преподавателей для работы в вузах развивающихся стран. При первой встрече в Министерстве Высшего Образования нам с М.В. Вороновой предложили готовиться к поездке в Камбоджу. Однако реальные очертания эта возможность приобрела только в 1968 году, и речь уже шла об Алжире. К тому времени я уже защитил диссертацию, а М.В. Воронова продолжала напряжённо вести сложные эксперименты по сушке глинистых паст и пород для изучения роли поровой воды в определении физического состояния. Поэтому поехать в командировку с сохранением рабочего места в горном институте мне предложили одному после ускоренного курса французского языка. В.Д. резко возражал против моей поездки, считая это пустой тратой времени, но меня поддержал Нестор Иванович Толстихин. Если бы не его поддержка, я вряд ли бы оказался на кафедре общей геологии в алжирском институте нефти и газа, расположенном недалеко от столицы в посёлке Бумердес. За три года пребывания в Алжире я узнал и увидел очень многое, что, несомненно, помогло мне в дальнейшей преподавательской работе. Пришлось на французском языке вести занятия по самым разнообразным курсам геологического и нефтегазопромыслового циклов, а во время студенческих учебных практик объехать весь северный Алжир, побывать в Сахаре на крупнейших месторождениях нефти и газа. Это было незабываемое и чрезвычайно полезное для меня время. Полагаю, что впоследствии и В.Д. понял, насколько важным был для меня алжирский опыт. В 1972 году я возвратился в родной горный институт, переполненный новыми знаниями и впечатлениями. Сразу включился в учебный процесс по полной программе в новом качестве доцента. Надо было продолжать работать над курсом региональной инженерной геологии. С аспирантских времён у меня сохранился рукописный конспект лекций в объёме более 1000 страниц. Чего только там не было – и геоморфология, и петрография, и геодинамика, и опыт строительства, но главную идею, которая бы сделала бы курс интересным и легко усвояемым студентами, мне долго не удавалось нащупать. Поиски «золотого зерна» региональной инженерной геологии растянулись у меня на многие годы. В.Д. в этих исканиях не видел смысла и поторапливал с подготовкой докторской диссертации. Чувствовалось, что региональные проблемы у В.Д. были всё-таки на втором плане и в этом отношении я оказался один на один с тяжелейшей проблемой, прежде всего, методологического характера. Только к началу 80-ых годов мне удалось сформировать свою оригинальную методологическую платформу регионального инженерно-геологического анализа, но она не вызывала восторга ни у В.Д., ни у сообщества инженер-геологов в целом. Теоретизирование в такой области как инженерная геология, к тому же сдобренное излишней резкой критикой существующих подходов, казалось чистым нонсенсом. В дальнейшем это привело к тяжёлому провалу (1986 год) на защите докторской диссертации «Региональный инженерно-геологический анализ (наука и практика)». Если двум оппонентам Николаю Ивановичу Николаеву и Ярославу Владимировичу Неизвестному моя работа понравилась, то Марк Владимирович Рац, скорее из политических соображений, чем по существу работы, дал отрицательный отзыв. На заседании Совета «против» выступали проф. А.К. Ларионов и проф. В.А. Мироненко. При полном отсутствии отрицательных отзывов на автореферат работы голосование в целом было отрицательным. Подробно рассматриваю этот случай потому, что в те годы вокруг защиты докторских диссертаций было много «околонаучной» политики. С этим приходилось сталкиваться на раз. У меня же неудачно сложились все составляющие: недоработанность всей концепции и слишком близкие отношения с В.Д. Некоторым коллегам по кафедре последний момент чрезвычайно не нравился, и они предпочли тоже голосовать «против». Как говорится, Бог им судья, но факт остаётся фактом: мы с В.Д., будучи фактическими руководителями диссертационного Совета, не сумели подготовить защиту трудной к восприятию научной работы.

В.Д. вместе со мной тяжело переживал этот провал, но в силу природного оптимизма и целеустремлённости считал, что стоит добавить в эту работу какой-либо практический материал и можно вторично выходить на публичную защиту. Однако я лично не видел в этом большого смысла без дальнейшего совершенствования именно методологических основ всей инженерной геологии, а в этой области В.Д. имел свою устоявшуюся позицию и не собирался её менять. В общем, работа над теоретическими основами инженерной геологии растянулась у меня на всю оставшуюся жизнь. Эта работа подпитывалась постоянными спорами и обсуждениями различных вопросов с В.Д., у которого по всем проблемам была своя глубоко аргументированная платформа. Эта платформа во многом расходилась с научными направлениями, которые разрабатывались в Московском государственном университете под руководством академика Е.М. Сергеева. Всё время работы с В.Д. окружающие его люди чувствовали это негласное соперничество двух школ – московской и ленинградской. В руках у Е.М. Сергеева был колоссальный, как сейчас говорят, административный ресурс (достаточно сказать, что Е.М. Сергеев был многие годы проректором Московского университета и членом ЦК КПСС), и он легко мог решать многие вопросы научной политики и организации научных исследований в свою пользу.  Е.М. Сергееву, в отличие от В.Д., удалось заложить такие солидные основы развития своей школы, что после его ухода развитие московской школы успешно продолжилось, прежде всего, в лице акад. В.И. Осипова и проф. В.Т. Трофимова. А вот ленинградская школа, персонифицированная только В.Д., захирела и развалилась после ухода Учителя. В.Д. был настолько харизматичной и яркой личностью, что найти ему достойного приемника было невозможно. Да и сам стиль жизни и работы В.Д. был настолько насыщен и загружен единоличной работой, что времени и сил на целенаправленную политику по подготовке кадров уже нехватало. Институт – кафедра – дом и работа над учебниками от зари до зари отнимала у него все силы. Он часто спрашивал своих сотрудников, чем они занимаются по вечерам, все хмуро отмалчивались, вспоминая свои многочисленные домашние проблемы, а В.Д. всё свободное время сидел за рабочим столом и писал, писал, писал свои рукописи мелким неразборчивым почерком. Потом эти рукописи получали «вторую жизнь» после перепечатки его верной подругой и помощницей Антониной Михайловной Ломтадзе. Она была его музой и первой читательницей, и первым редактором. Кроме того, именно Антонина Михайловна была хранительницей домашнего очага и создателем тех комфортных условий, которые обеспечивали и поддерживали этот жизненный подвиг В.Д. Дома В.Д. преображался, становился весёлым, добродушным, с ним можно было обсуждать любые темы…

Дома у В.Д. каждому гостю были искренне рады, и для всех нас посещение семьи Ломтадзе всегда было настоящим праздником, где можно было по-настоящему расслабиться, по желанию и хорошо выпить, никто никого не ограничивал… Обильный хорошо сервированный стол всегда вёл хозяин дома… Особенно интересным было второе действие таких встреч, когда В.Д. переходил к персональным тостам, в которых были и добрые пожелания, и лёгкая критика, и неуловимая ирония… Никто из присутствующих не был обойдён вниманием В.Д.

В.Д. много сил отдавал планированию учебной работы, здесь для него не было мелочей, и он часами колдовал над учебными планами, стремясь сохранить баланс между всеми геологическими и сопутствующими дисциплинами. Именно В.Д. многие поколения выпускников Ленинградского горного института обязаны своим по-настоящему глубоким геологическим образованием. Сейчас заставляет задумываться один перечень геологических дисциплин, которые В.Д. вставлял в учебные планы и к преподаванию которых привлекались лучшие учёные горного института: общая и полевая геология (проф. В.И. Серпухов), кристаллография и минералогия (проф. Д.П. Григорьев, проф. В.Д. Никитин), петрография (проф. В.В. Доливо-Добровольский), палентология и историческая геология (проф. Н.Я. Спасский, проф. В.И. Бодылевский), структурная геология и геокартирование (проф. В.И. Серпухов), геоморфология и четвертичная геология (доц. А.И. Шалимов, проф. Н.Г. Чочиа), геофизические методы разведки (проф. А.А. Логачёв), бурение скважин (проф. Шамшев), геология месторождений полезных ископаемых (проф. П.М. Татаринов, проф. Е.О. Погребицкий), геология СССР (проф. Чочиа, проф. Е.В. Владимирская). Это всё были люди, которые много лет работали с В.Д., хорошо его знали, уважали и ценили его. Старая гвардия ответственных людей и многоопытных специалистов и учёных, которые разделяли взгляды В.Д. на сущность геологического образования. Сам В.Д. по базовому образованию (закончил Иркутский университет) был традиционным геологом с большим полевым опытом. В этом было, безусловно, большим преимуществом В.Д. как специалиста, но в определённых ситуациях его геологический консерватизм не позволял ему разрабатывать и принимать новые инженерно-геологические понятия, т.е., по его мнению, инженерная геология была прямым продолжением геологии, не более того. Посему его так коробил термин «грунтоведение», поэтому его последний труд «Словарь по инженерной геологии» получился эклектичным собранием самых разнообразных терминов, далёких от системной инженерно-геологической направленности. 

К счастью, в горном институте и, в частности, на кафедре гидрогеологии и инженерной геологии мне никто не мешал строить учебный курс региональной инженерной геологии по своему разумению. После выхода в свет монографии «Инженерная геология СССР» в 8-ми томах лекции обзорного характера по всей территории СССР превратились в сплошное начётничество справочного характера. Это было тяжело для студентов и не менее тяжело для меня в плане подготовки лекционного материала по регионам, которые я лично не видел и в которых не работал.

Правда, весь этот материал пригодился большой группе специалистов, которая под руководством В.Д. работала для первого тома «Инженерной геологии СССР» (раздел II, главы 8 и 11), вышедшего в свет в 1978 году. Надо сказать, подготовленные нами материалы подверглись существенной переработке и редактуре (редактор тома И.С. Комаров). Теоретические основы региональной инженерной геологии в данном томе излагались И.В. Поповым и Г.А. Голодковской в строгом соответствии с формационным принципом в изучении горных пород, с которым фактически всю жизнь боролся В.Д. Я лично занимал в этом вопросе промежуточную позицию: признавая формационный подход мощным инструментом анализа и синтеза генетической составляющей инженерной геологии, всегда стремился выйти на более высокий уровень обобщения, связанного со специфической инженерно-геологической структурой, с выделением специализированного геологического пространства, с закономерностями формирования инженерно-геологической структуры. Такие построения В.Д.  не поддерживал, но внимательно и уважительно выслушивал мою аргументацию, вполне разделяя мнение о том, что чёткое разграничение позиций – главное в научном споре.

В течение всей своей педагогической деятельности В.Д. тщательно вникал во все детали учебного процесса. По его твёрдому убеждению, инженер-геолог должен был в деталях знать процесс лабораторных исследований грунтов. Для этих целей на кафедре гидрогеологии и инженерной геологии была создана лаборатория по изучению физико-механических свойств горных пород. Эта лаборатория была поделена на два блока: в одном – производилось определение физических и водных свойств, в другом – механических свойств горных пород. Именно так – «горных пород», и не как иначе… До конца своих дней В.Д. не признавал обиходного термина «грунт». Лаборатория, оснащённая по тем временам всеми необходимыми приборами (в разработке некоторых из них В.Д. принимал личное участие), обслуживала, как учебный процесс, так и научно-исследовательские работы. Весьма поощрялась работа студентов старших курсов по отдельным темам, предложенным В.Д. Все лабораторные работы были тщательно расписаны по операциям в специальном руководстве, которое выдержало неоднократное переиздание, как на русском, так и иностранных языках в различных странах. Образно говоря, на этом руководстве выросли целые поколения инженер-геологов, как в нашей стране, так и за рубежом. Эта книга была и остаётся рабочим пособием для многих специалистов, связанных с исследованием свойств горных пород. В.Д. предъявлял жёсткие требования к работе лаборантов и выполнению студентами всего перечня лабораторных работ. Стены лаборатории были увешаны наглядными пособиями, поясняющими каждую работу. До сих пор храню пухлую тетрадь по лабораторным работам, где каждая из них тщательно просматривалась и подписывалась старшим лаборантом кафедры, незабвенной Еленой Лаврентьевной Заседателевой. Недавно, задавшись целью создать виртуальную инженерно-геологическую лабораторию, убедился в том, что любая лабораторная работа, расписанная В.Д. по операциям, легко переводится на компьютерный язык и может быть внедрена в учебный процесс с видео- и аудио- сопровождением. К сожалению, довести до конца эту работу не удаётся из-за отсутствия финансовых средств на оплату труда программистов и дизайнеров.

Не меньшее внимание В.Д. уделял технике и технологиям полевых работ. Заботами Н.И. Толстихина и В.Д. Ломтадзе в пос. Кавголово был создан полигон для производства опытных гидрогеологических и инженерно-геологических работ. Здесь студенты выполняли обширный перечень полевых исследований, в рамках программы второй учебной практики на IV курсе, начиная от пробных нагрузок и кончая экзотическим отбором плёночных монолитов, автором которого был доц. В.Н. Новожилов. На этом полигоне было сосредоточено всё необходимое оборудование: платформы и рамы для опытов по сжимаемости и срезу, установка статического зондирования С-979, ручные зонды и крыльчатки, лопастной прессиометр ЛП-14, воздушный прессиометр П-89. Помимо общей геофизической практики на этом полигоне определялась даже плотность песков гамма-плотномером. Таким образом, студенты практически осваивали все современные методы исследования свойств горных пород. Это направление составляло тот образовательный фундамент нашей профессии, который впоследствии определял высокий профессиональный уровень любого специалиста. В.Д. ясно видел наше техническое отставание от передовых технологических стран, но всегда подчёркивал, что студенты горного института получают такие фундаментальные теоретические знания, которые позволяют освоить любую исследовательскую технику и правильно её использовать.

Минуло более 30 лет, за которые в области технологий лабораторных и полевых исследований произошли тектонические сдвиги. Старая лаборатория при переезде кафедры фактически пошла на слом. В угоду единообразию наглядных пособий были уничтожены и все старые наглядные пособия. К чести руководства горного института и кафедры гидрогеологии и инженерной геологии на пепелище под научным руководством проф. Р.Э. Дашко возник новый научно-производственный инженерно-геологический центр, оснащённый современной техникой, в котором по традиции, заложенной В.Д., кипит научно-исследовательская и учебная работа. Было бы справедливым в канун 100-летия присвоить этому центру имя Валерия Давидовича Ломтадзе. Вероятно, в рамках этого центра можно было бы создать мемориальный блок (комнату) для выставки старого оборудования и наглядных пособий.

На Кавголовском полигоне работали многие преподаватели, аспиранты и студенты старших курсов кафедры. Много лет учебная инженерно-геологическая практика там проводилась под руководством доц. А.В. Кузьмина, который был и идеологом многих новаций, и рачительным хозяином разнообразной техники. Наверное, оттуда во мне вырос интерес к новым технологиям, который мне удалось реализовать некоторыми разработками в области статического зондирования (Захаров, 2007, 2010, 2014). Этой проблемой я стал заниматься с 1998 года, когда был вынужден покинуть стены горного института. Хорошей практикой для знакомства с новой техникой и внедрения новых технологий, в том числе наземного и подводного зондирования, послужила работа в ГУП «Севморгео» и ЗАО «Геостатика» (1998-2005). Однако, в СПб до сих пор мне не удаётся создать постоянно действующий семинар по проблемам статического зондирования, хотя есть отличная команда технологов и аналитиков (А. Бабкина, Е. Колодий, А. Яваров), способная выжать всю существенную информацию, полученную с помощью этого метода. Возможности и перспективы метода СРТ (Cone Penetration Test) подробно рассмотрены в сборнике статей «Проблемы инновационного развития статического зондирования» (2010), в работе «Статическое зондирование. Анализ и обобщение работы в Северо-Западном регионе России» (2014). Убеждён, что в XXI веке геофизика, прежде всего томографическое просвечивание, и статическое зондирование будут определять прогресс в области инженерно-геологических изысканий. К счастью, в настоящее время центр развития технологии СРТ переместился в Пензу под мощное крыло проф. Г.Г. Болдырева

В.Д. всегда с большим интересом относился к любым техническим новациям, как в учебной работе, так и в научных исследованиях. Он активно поддержал внедрение в учебный процесс практических занятий по обработке материалов полевых исследований. Основные трудности здесь заключались в наборе фактических данных для персональных студенческих заданий, в разработку которых мы с А.В. Кузьминым вложили очень много труда. Фактический материал нам поставляла Н.Б. Захарова, которая в это время трудилась в отделе опытных работ ЛенТИСИЗа. Она копировала архивные журналы полевых экспериментов, которые нещадно нами разрезались, переклеивались и тиражировались. Зато каждый студент получал свой личный расчётный вариант по основным видам полевых работ. Некоторые задания были особенно сложными и трудоёмкими. Прежде всего, вспоминается задание на построение аксонометрической проекции строительной площадки, позаимствованное из картографических макетов И.В. Попова (1950). Это была очень трудоёмкая и кропотливая работа, требующая большого внимания и усидчивости. Фактически это были первые образцы представления подземного пространства в трёхмерной проекции в ручном исполнении. Сейчас подобная технология связана с компьютерным трёхмерным картированием и графикой воксельного содержания. Разработка этой проблемы в Санкт-Петербурге связана с именем ещё одного человека, к которому В.Д. относился с большой симпатией. Это Евгений Алексеевич Ломакин, который за последние годы фактически перевернул наши представления в области компьютерного моделирования подземного пространства для задач многовариантного проектирования. Предложенная им и поддержанная другими специалистами технология картирования подземного пространства 3D-GEO уже нашла своё практическое применение в проектировании сооружений Петербургского метрополитена, и вывела на новый уровень проект Орловского туннеля под Невой. На этом примере видно, что В.Д. интуитивно чувствовал и всегда поддерживал творческие возможности многих людей. Наиболее ярко эта способность В.Д. проявилась по отношению к Александру Николаевичу Павлову, который в 1983 году выступил с новаторской работой на стыке геологии, гидрогеологии и геоэкологии. Многие консервативно настроенные люди не смогли тогда правильно оценить эту работу, но В.Д. горячо поддержал новое направление и сделал всё возможное, чтобы защита этой работы прошла успешно на Совете, который он возглавлял в эти годы. В настоящее время А.Н. Павлов продолжает успешно работать и выступает как уникальный философ, естествоиспытатель и эссеист. Александр Николаевич выдвинул ряд потрясающих идей, которые ещё предстоит оценить геологическому сообществу: квантовая парадигма геологии, гидросфера как геологическая система, экологическая культура человека и многое другое. С трудами А.Н. Павлова заинтересованный читатель может ознакомиться на интернет-портале Russika.ru.

Неизменной поддержкой В.Д. пользовалось новое направление морской инженерной геологии, возникшее в 70-ые годы на базе сотрудничества с отделом региональной геологии ВСЕГЕИ (рук. М.А. Спиридонов) и лабораторией инженерной геологии ВНИИокеангеологии (рук. Я.В. Неизвестнов). С этим направлением были связаны многие сотрудники кафедры – Н.Г. Корвет, А.И. Васеха, Т.Н. Францева, И.П. Кальная. Морскими исследованиями были охвачены Белое, Баренцово, Балтийское моря. На кафедре была сформирована набортная инженерно-геологическая лаборатория, постоянно в центре внимания находились разработки новой лабораторной техники. Набортная лаборатория впоследствии перекочевала вместе со мной в ГУП «Севморгео» и широко использовалась при инженерно-геологических исследованиях в Онежском заливе Белого моря, на полигонах захоронения химического оружия в Балтийском море, при изысканиях трубопроводов и трасс кабелей на Балтике и в Печерском море. Всеми этими вопросами живо интересовался В.Д., с ним обсуждались многие сложные проблемы инженерной геологии морского и океанического дна. Именно в эти годы при полной поддержке В.Д. защитил докторскую диссертацию Ярослав Владимирович Неизвестнов, развернувший инженерно-геологические исследования на шельфе арктических морей и в Тихом океане на полигоне железо-марганцевых конкреций Кларион-Клиппертон. К сожалению В.Д. не дожил до того дня, когда в 2004 году вышла в свет монография «Инженерная геология рудной провинции Кларион-Клиппертон в Тихом океане» (авторы Я.В. Неизвестнов, А.В. Кондратенко, С.А. Козлов и др.), в которой был подведён итог многолетних и разносторонних исследований большого коллектива российских специалистов. Безусловно, что труды В.Д. в области инженерной петрологии (грунтоведения) оказали большое влияние на формирование теоретических основ инженерной геологии глубоководных областей Мирового океана.

Подводя итог этой стороне деятельности В.Д., следует ещё раз подчеркнуть тот факт, что В.Д. оказал большое, иногда решающее влияние, на самые разнообразные направления учебной и научной работы в различных областях инженерной геологии и дал, что называется, путёвку в жизнь, многим специалистам и многим идеям.

После 1972 года…

В 1976 году моя жизнь резко изменилась, распалась моя первая семья. В.Д. откровенно как-то признался мне, что не ожидал такого развития событий. Дальше – больше… В 1977 я женился на студентке горного института Наталье Борисовне Сальниковой. Поступок по тем временам был далеко неординарный, и я готовился к наихудшему развитию событий… В любой момент мог быть поставлен вопрос о пребывании в стенах горного института, но в этот трудный момент В.Д. прикрыл меня всей мощью своего авторитета, да и все преподаватели, и сотрудники кафедры деликатно признали моё право строить жизнь по своему сценарию. После окончания института Наташа вместе со мной вошла в гостеприимный дом Ломтадзе, который мы, иногда вместе с детьми, посещали с большим удовольствием. В пос. Горьковская у В.Д. был небольшой участок и уютный домик, в котором многое было сделано его собственными руками. Особенно В.Д. гордился маленькой сауной, разработанной по строгим канонам сооружений такого типа. Однажды в конце недели мы с Ярославом Владимировичем Неизвестновым получили приглашение поехать на дачу и принять сауну. В качестве средства передвижения была выбраны мои «Жигули» первой модели, которые я приобрёл после работы в Алжире. Выехали в субботу после занятий. Была довольно снежная зима, быстро темнело, путь был неблизкий, дорога хотя и была расчищена, но обочины закрыты высокими снежными валами. Как и следовало ожидать, на повороте с главной дороги к даче слабосильная машина плотно засела в снегу. С большим трудом пробились к дому. Пару часов В.Д. «кочегарил» сауну, при этом сразу было решено дом не протапливать, после сауны попить чайку и в тот же вечер вернуться в город. Эта поездка часто вспоминается как некоторый деловой «банный» визит с авантюрным уклоном.

После неудачной защиты докторской диссертации в начале 1987 года наши отношения с В.Д. несколько изменились. Я скрылся в своей коморке, пытаясь избегать слишком частых встреч с В.Д., разговоры с которым постоянно сворачивали на необходимость скорейшей подготовки нового варианта работы. Я же понимал, что поспешил с защитой. Надо было поработать над своими позициями ещё годика 2...3. Со своими попытками построить фундамент региональной инженерной геологии на теоретической и системной основе я выглядел белой вороной. Много позже, уже после кончины В.Д. в 1993 году, мне удалось (или показалось, что удалось) отточить свою аргументацию по созданию теоретических основ региональной инженерной геологии на основе универсального закона организации геологической среды – закона ступенчатости земной поверхности, где рельеф морфологически и морфометрически выступал как интегрирующий показатель типов инженерно-геологических условий. Но обсудить эту концепцию в полной мере с В.Д. мне уже не удалось, хотя в душе надеюсь, что такой поворот понравился бы В.Д.

Начавшаяся в конце 80-ых годов перестройка, уход с поста заведующего кафедрой оказали большое влияние на В.Д. Он стал задумчивым, немногословным… Мог часами просидеть на заседании кафедры, не сказав ни слова… Было видно, что многое ему не нравится, вызывает недоумение и отторжение. Вероятно, это не могло не сказаться и на состоянии здоровья…

Своё 80-летие В.Д. (1992) встретил уже тяжело больным человеком. До самого конца он держался мужественно и спокойно. Перед кончиной мне удалось вместе с Александром Николаевичем Павловым посетить В.Д. Несмотря на тяжёлое послеоперационное состояние В.Д. пытался разговаривать с нами в обычном доброжелательном тоне. Последнее твёрдое и тёплое пожатие его большой руки сохранится в моей душе на всю оставшуюся жизнь.

 

К.г-м.н., профессор кафедры Геотехники Санкт-Петербургского государственного архитектурно-строительного университета. Член Международной Ассоциации инженеров-геологов (IAEG), член Президиума Охотинского общества грунтоведов.

М.С. Захаров

27 августа 2010 - февраль 2012 года