КОНСТАНТИН СИМОНОВ КОГДА-ТО СКАЗАЛ...

Линовский Станислав ВикторовичКонстантин Симонов когда-то сказал, что жизнь хороша не только счастьем, но и воспоминанием. Свойство памяти всякого нормального человека – отсеивать, забывать плохое, сохранять интересное, доброе. Вероятно, поэтому надолго и навсегда остаются в памяти хорошие люди.

Вспоминая Михаила Ивановича Забылина, я, прежде всего, вижу перед собой человека доброго, заботливого и отзывчивого. С уходом Михаила Ивановича, первое, что я ощутил, - это острая боль утраты старшего товарища, внимательного собеседника, способного выслушать, понять и дать дельный совет.

Близко познакомились мы на производственной практике в Народной Республике Болгарии. Я – студент 3-го курса строительного факультета, он – доцент кафедры ИГОФ. Это знакомство и определило для меня выбор кафедры после окончания НИСИ, аспирантуру и руководителя диссертационной работы. Судьба распорядилась (не без помощи Михаила Ивановича) так, что мы получили квартиру в одном подъезде с семьей Забылиных. Все эти обстоятельства и определили наши взаимоотношения на долгие годы.

Михаил Иванович был не только моим Учителем, но очень скоро стал наставником и старшим товарищем для нашей семьи. Мы смогли познакомиться с другими членами семейства Забылиных – Зоей Ивановной и Максимом. Узнали очень симпатичных, умных и интересных людей, с которыми поддерживаем теплые отношения и сейчас.

Михаил Иванович был готов прийти на помощь всегда и делал это бескорыстно, с полной отдачей сил. Он одинаково тщательно обсуждал варианты при выборе работы моей жене Татьяне после декретного отпуска и консультировал в технологии наклейки обоев в квартире на Гурьевской, 76, помогал мне осваивать лекционные курсы и с удовольствием участвовал в разработке конструкций нашего дачного домика. Эти примеры можно продолжать и дальше, почти до бесконечности…

Сколько я знал Михаила Ивановича, он всегда был в работе. Природное чутье инженера и добытые упорным  трудом знания позволяли ему легко ориентироваться в сложных вопросах строительной науки и практики. Мы с коллегами просто удивлялись тому, как он, зачастую с первого знакомства с аварийным объектом, мог определить причину его ненормального состояния и, самое главное, предложить тут же способы «лечения». Помню, он всегда подчеркивал, что любое здание, если оно еще не обрушилось, может быть спасено и возвращено для эксплуатации. И всегда был не удовлетворен, если наши оппоненты заявляли о необходимости сноса сооружения из-за его полной непригодности.

Работоспособность Михаила Ивановича поражала. Мне казалось, что он занимается наукой всегда, готовит какие-то отчеты, тезисы и т.п. Когда бы я не забежал в его квартиру, по делу или просто так «на огонек», а это случалось очень часто, особенно, когда мы жили по соседству, то видел его сидящим за своим обширным рабочим столом в кабинете-спальне с авторучкой в руке среди книг, научных журналов и статей. Это можно было наблюдать даже в праздничные дни и поздно вечером.

Сказанное вовсе не означает, что Михаил Иванович был ученым «сухарем». Конечно, нет. Он очень легко переключался с работы на беседу, любил принимать гостей и угощать их. В застолье был горазд на выдумки и шутки. Его отличала простота в общении с людьми: будь то студент, коллега по научной работе или сосед по дому. Видимо, поэтому среди громадного количества его друзей и знакомых, с кем он поддерживал теплые отношения, были крупные ученые и маститые инженеры-практики, руководители предприятий и строек, бывшие студенты-выпускники института.

Михаил Иванович был слишком открыт для добрых отношений с людьми, поэтому беззащитен перед злом. Это не один раз приводило к горьким переживаниям и даже душевным трагедиям. Особенно, в трудные 1980-е годы, когда он искал опору и поддержку среди своих коллег в институте, но часто не находил ее. Одни просто безразлично отвернулись, другие в злобе призывали к расправе, и лишь немногие сочувствовали, а единицы – пытались помочь. Тем не менее, вера в справедливое разрешение этих тяжких проблем не покидала Михаила Иванович никогда. И как проявление такой  справедливости он расценивал решительную и ясную позицию в «деле Забылина» Аркадия Петрович Яненко, избранного тогда секретарем парткома. А.П. Яненко был одним из немногих, а может быть даже первым, кто безоговорочно, без оглядки и реальными делами поддержал в ту пору моего Учителя. Михаил Иванович высоко это ценил. Может быть, последнее обстоятельство и определило необходимость и возможность его встречи и ректором в самый канун трагической операции.

Время неумолимо мчится вперед. В жизнь вторгаются новые события и новые проблемы. Но то, что случилось в феврале 1992 года, до сих пор напоминает о себе горечью утраты, ощущением свершившейся несправедливости.

И только добрая память о хорошем человеке, а именно таким был Михаил Иванович, в какой-то мере сглаживает остроту этих переживаний, учит стойкости, справедливости и добру.

  

Проректор по учебной работе Новосибирской государственного академии строительства, к.т.н., доцент. Аспирант М.И. Забылина.

 

С.В. Линовский

1995 год